Отряд Степана Тарабарова еле протиснулся в ущелье истоков ручья Амурского. И только тогда начальник отряда понял, что это была за площадь, на которую им был написан проект.

«Вот почему все отказывались от неё! Чтобы добраться на участок требуется больше сил, чем на саму работу…».

Двое канавщиков, геолог Геннадий Гаев и начальник отряда Степан Тарабаров лежали, не сбрасывая тяжелые рюкзаки с плеч на крутом склоне. Тяжелое дыхание не располагало к разговорам. И когда отдышались, один проходчик сказал:

— В гробу я видел сюда каждый день подниматься!

— Будем искать место для стоянки, - еще тяжело дыша, откликнулся Степан.

«Здесь в истоках ни воды, ни дров нет. Одно скальё!.. Вот почему Бакунин смеялся, когда утверждали наш проект. Помню, сказал: «Намаетесь, соколики!» - размышлял Степан.

— Да-а-а,- протяжно зевнул еще один рабочий. – Это не Сетте-Дабан, где ручьи, как ручьи, а это – ну прямо трещины какие-то…

— И в Сетте-Дабане не сладко. Помню с Сосиным работал на Наталье – глухомань тоже,- отозвался канавщик.

— Ну и найдем что-нибудь здесь? Как сюда с техникой будут добираться? – вклинился в разговор Геннадий…

— Было бы золото, а технари сделают свое дело,- не поворачиваясь к собеседнику, отвечал Степан. – Ладно! Что лясы точить, полезли вверх. На развилке ручья болотце. Вода есть, стланик на снимке просматривается. Стало быть, дрова есть. Будем живы – не помрем! Пошли…

К полудню кипятили чай, открывали консервы, ели. Неожиданно мимо спокойно продефилировал снежный баран, гордо неся рога, словно, показывая, кто здесь хозяин. Геологи, не ожидавшие такой демонстрации грациозности и пренебрежительного отношения к ним со стороны стража гор, раскрыли рты. Потом среди них началось хаотичное движение в поисках ружей Гаева и Тарабарова, как обычно оставленных, где попало. Но к обнаруженному стволу Геннадия патроны сразу не находились. Эта суета и дала возможность исчезнуть животному так же внезапно, как появился. Гаев хватался за голову и ругал себя за нерасторопность. Рабочие махнули рукой на «горе- охотника». А Тарабаров хохотал, вспомнив, что ружье, которое лихорадочно искал, было под портянками, которые положил сверху для просушки.

Отдыхали долго. Степан ходил по водоразделу, всматривался в шрамы на склонах от канав предшественников, и ему стало ясно, чтобы получить новую информацию о коренных источниках россыпи в долине ручья Амурского, нужно было сделать очень много.

«Сколько здесь народу побывало, а коренного золота так и не нашли: Шелогуров, Глухов, Бакунин с Куровым… На следующий год Валов сюда собирается со своими специализированными исследованиями… Да, задачка!»- рассуждал Степан.

Залез на водораздел, с которого открывался вид на реку Тыры, за левым водоразделом которой виднелись горки покруче – Рольчана и Долгучана, и еще раз убедился, как труднодоступна, а местами просто непроходима его проектная площадь. Отчего ему стало грустно.

«Проведете хорошо полевые работы на этой площади,- вспомнил разговор Степан с главным геологом, недавно заместившим Чиновского по случаю избрания его начальником экспедиции, – возглавишь крупную партию в следующем проекте. Так что эта площадь будет для тебя что-то вроде «проверки на профпригодность!». Хотя мне, сдается, там нет хорошего золота, но этот район примыкает к Северному месторождению. Здесь все, даже малое, открытое тобой, будет работать на перспективу его освоения. И еще мне хочется, чтобы ты «утер нос» нашим непогрешимым доморощенным ученым Валову и Глухову.

— Так Глухов, вроде, не говорил о бесперспективности этой площади? Напротив!…- Напомнил главному Степан.

— Говорил, не говорил! Дело прошлое. Но кроме Водопадного с Бакуниным они ничего не нашли. Так что тебе карты в руки!».

«Здесь кровь горлом пойдет, пыжится с горными работами… А маршрутчикам вообще, не позавидуешь. И надо было ввязаться в этот проект!» - С такой мыслью он и пошел по водоразделу на базу.

Сверху было видно, как уже стояла палатка, как ходил Гаев и задавал канавы проходчикам.

«Глаза боятся, а руки с ногами делают!»,- заключил Тарабаров и уже с надеждой всматривался в контуры гор, по которым ему придется ходить два полевых сезон.

На вечерней связи радист Северного продиктовал Тарабарову телеграмму: «Вам срочно необходимо прибыть в Геолком. Подписал Председатель комитета Крищук». На словах радист передал, что завтра утром будет самолет на Теплый Ключ и ему забронированы билеты на Северном. Поэтому надо вам выходить вечером к поселку.

— Так это всю ночь идти!- Крикнул в микрофон Степан.

— Степан Егорович! Это приказ начальника экспедиции. Значит, ты понадобился кому-то. До встречи!

— Тридцать второй, ответь четырнадцатому!- позвал Суров Степана.

— Слушаю, четырнадцатый!

— Степа, ты подмойся, на всякий случай, -хохотнул Николай.

— Баня топится,- также ответил шуткой Тарабаров.

— Слышь, это я так, пошутил! Степаненко так же вот с поля вызывали в свое время в столицу. А вернулся – главным геологом. Так что готовь бутылку! Я не ошибаюсь, Степа. Ты же у нас еще и депутат!

— Твоими ушами, да мед пить,- отшутился Степан.

Новая власть, пришедшая на волне демократии в Республике, повела новую кадровую политику. Первые лица в управлении, начали подбираться по национальному признаку.

Чиновский вызвал к себе в кабинет Тарабарова. Когда тот перешагнул порог, Аркадий Львович вышел к нему навстречу, усадил его, а потом сам уселся в кресло.

Тарабаров заметил, как быстро у него обновился кабинет, как появилось глубокое кресло.

«В таком кресле точно работать неудобно, зато придремать самый раз,- подумал Степан. – А Лысов так и просидел на стуле столько лет…».

— До меня дошли слухи, Степан Егорович, что тебя назначают на высокий пост в Геолком Республики… Вот телеграмма о необходимости тебе срочно прибыть в администрацию Президента Республики. Это весомые аргумент в пользу того, что все-таки не слухи, а, возможно принято решение на самом верху…

— Наверно вы преувеличиваете, Эдуард Львович. Я депутат, скорее, может, какая-нибудь внеочередная сессия…

— Тогда телеграмма должна была бы исходить не от президентской администрации.

— Поживем, увидим, Эдуард Львович!- ответил начальник отряда.

— Я, конечно, рад этому, что мы… куем такие кадры как вы. Конечно, не Боги горшки…, но уж слишком крутой взлет, Степан Егорович… Но это я так! В общем, собирайся в Якутск. Я здесь своим приказом перевел тебя на должность начальника партии сегодня. Так что представляйся там не начальником отряда, а партии. А то как-то странно… с начальника отряда и на такую должность. А войдете в Геолком, не забывайте альма-матер. Ну а насчет твоей замены, если слухи подтвердятся все же, кого рекомендуешь?

— Гаева.

— Ладно, посмотрим!

В Якутске Тарабарова встречала машина Геолкома. Такого никогда не было. И он понял, что слухи уже материализуются.

— Господин Тарабаров, проходите! Президент ждет вас…

Тарабаров был не из робкого десятка, но, выйдя из кабинета Президента Республики, он с трудом пришел в себя только на улице. Оглушительное предложение возглавить Геолком Республики опустошило его сознание. Вымело из него последние разумные аргументы отказаться от столь стремительной карьеры. Он с трудом понимал то, о чем говорит ему Президент. Но кивал головой, когда это нужно было кивать, и что-то говорил несвязное, когда нужно было говорить…

«Завтра на Коллегии меня будут представлять в качестве…,- преследовала мысль Тарабарова. - Черт, в каком таком качестве?! Председателя Геолкома Республики!… А что я смогу сделать на этом посту? Такие люди руководили до меня! А что я знаю? Я всего-навсего начальник отряда?! И сразу в Председатели Геолкома! А там не только съемка, поиски. Там алмазники, нефтяники, тематики, геофизики… В общем, кажется, влип… Правда, как сказал Президент, «не боги горшки обжигают». Нам нужны национальные кадры… Национальные… А что, мы уже суверенная Республика?… И все-таки страшно, черт побери! Как воспримут меня те, которые в принципе не знают меня и в глаза не видели в деле?… Ну, да ладно, посмотрим!.. Надо же! с полевых нар и в кресло Комитета…».

Степан Егорович Тарабаров шел по направлению к Геолкому а мысли его были там, в горах, где рабочие проходили канавы, где Гаев, и так удрученный труднодоступным районом, собирался в заход на поиски в Сетанью. Уже практически в одном лице, поскольку численность отряда не укомплектована ни геологами, ни техниками, ни рабочими. Но именно это мысленное возвращение туда, где хоть и трудный предстоял сезон, но Степан знал, что делать. Теперь же он должен учить людей как делать, не зная этой аппаратной системы управления. Притом руководить такими людьми, кто в аппарате Геолкома работал при руководителях, когда геология Якутии гремела на весь Союз.

В Геолкоме новость о новом назначении разлетелась быстрее, чем Степан успел дойти от администрации Президента. Поднимаясь по лестнице, он чувствовал на себе внимательные оценивающие взгляды. Зашел в приемную к секретарю. Она встретила его уже как назначенного руководителя, открыв дверь, и предложив кофе.

— Лучше чайку, пожалуйста!

— Хорошо!

Степан набрал телефон своей экспедиции.

— Чиновский! Слушаю…

— Слухи оказались верными, Эдуард Львович! Завтра меня представляют Коллегии…

— Ну, что же, Степан Егорович! Я поздравляю Вас. Хотя это ярмо не такое простое, как на первый взгляд кажется, но зато какая карьера! Уж такого не припомню, чтобы от начальника отряда и почти в министерское кресло… По хорошему завидую вам…

— Так вы все-таки оставьте за меня Гаева…

— Как скажете… Правда, он еще молодой специалист, но кто знает, может завтра и я к нему на прием буду проситься,- хохотнул Эдуард Львович,- называя уже Тарабарова на Вы.