Глухов смотрел телевизор и не понимал, что происходит в Москве. Развернувшийся танк расстреливал здание, где заседал мятежный парламент, не подчинившийся воле Ельцина и решивший теперь сделать свой переворот в стране и поставить президентом Руцкого или…

«Или» - уже не интересовало Глухова. Он уже понимал, что Россия, распустив на вольные хлеба бывшие союзные республики, дав им волей Ельцина независимость от самой себя, сама оказалась перед распадом.

Раздался звонок в дверь.

Глухов открыл. В дверном проеме стоял Найденов.

— Ты смотришь телевизор?!

— Смотрю,- устало ответил Александр.

— На! – протянул бутылку водки Найденов.

— Ты что это пить собрался?- удивился Глухов, принимая спиртное от Найденова, спешно снимавшего куртку.- Не время, кажется…

— Самое время! – откликнулся Владимир. – Тащи чарки! Будем смотреть, какими методами демократия решает проблемы власти…

Друзья сидели у телевизора. На журнальном столике перед телевизором так и стояла непочатая водка. Там, за тысячи километров от них, вместо бывшей недавно партийной диктатуры устанавливалась демократическая… Друзья смотрели в экран и лишь изредка обменивались репликами. Они не понимали, что происходит с властью и страной.

— А где же народ? – произнес Найденов.

— Он телевизор смотрит, Вова! Как мы сейчас с тобой…,- ответил Глухов. – Он лишний здесь. Как мы с тобой. За него всё решили. Мы все теперь лишние люди. Власть за народ решила, что ему нужно. Теперь уже точно наступят трудные времена в геологии.

— Почему? – недоумевал Найденов. – Какая здесь может быть связь?

— Потому, что мы бюджетники. Новая власть будет укреплять свое влияние на общество. Поэтому потребуются деньги. Много бюджетных денег… До геологии они не дойдут, Вова. А золота и прочих металлов мы «накопытили» государству итак немало… Их можно брать и без того, чтобы, например, поддерживать региональные геологические исследования, а мы именно этим занимаемся, на которых стоит вся геология.

— По-моему ты преувеличиваешь, Саша.

— Если бы… Вон слушай! Диктор говорит опять о переименовании городов и улиц, о ликвидации памятников, которые ставили одни, а желают сносить другие…

— Да, это не главное, что надо делать сейчас в стране? А ты что думаешь по этому поводу?

— Я бы не стал менять название городов и улиц, Володя, не сносил бы памятники самым одиозным фигурам в жизни страны. Я бы рядом с названиями улиц и городов ставил даты их переименования, а рядом с прежними памятниками, ставил новые, чтобы будущие поколения смотрели, читали и знали, как творилась история. Насколько мы были наивны и неразборчивы в стараниях своих увековечивать то, что не перенесут века…

Глухов щелкнул выключателем.

— Пойдем, посидим на кухню. Что-нибудь приготовим поесть, не пить же, не закусывая?

Александр открыл морозильную камеру холодильника, вытащил две замороженные несоленые тихоокеанские селедки.

— Давай, Вова, настрогай, пока я тушенки разогрею.

Найденов сделал строганину. Нашел в кухонном ящике черный перец. Налил в другую тарелку немного уксуса, посолил и посыпал перцем.

— Готово!

Глухов отставил сковородку с разогретой тушенкой, нарезал хлеба. Налил в рюмки водки.

— Ну что же, Вова, давай выпьем за страну, в которой нам жить… бы хотелось… Другой у нас нет.

Они макали тонкие стружки селедки в соус и молча ели. Потом перешли на тушенку. Насытившись, первым прервал молчание Глухов.

— Я думал хотя бы на наш век не придется революции или войны пережить. Не получилось. Видно у нас в России на роду у всего народа написано жить в условиях перманентно сменяющих друг друга перемен.

— Нам не привыкать,- отозвался Найденов.

— К этому нельзя привыкнуть. Но самое страшное не в этом. Все равно все образуется… Страшное ощущать себя «лишним». Понимаешь, дружище, я думал, что «лишними людьми» у нас в стране могут быть только бичи и бомжи, на которых, кстати, и держалась «дешевизна геологии», потому что за их, да и наш труд, не платили достойную зарплату. Но только сейчас внезапно понял, что мы тоже становимся «лишними», Володя…

Распад СССР спровоцировал напряженность почти по всей окраине Российской Федерации. Заполыхал Северный Кавказ. Возникли проблемы с Севастополем и Черноморским флотом. Росли сепаратистские настроения в самой России. Вчерашние братья СССР пытались создать содружество, в котором старались хоть как-то сохранить экономические связи. Но слишком много накопившихся обид и внезапно появившихся амбиций, претензий друг к другу, сделали ущербным это содружество.

Россия, выступив приемником СССР по долгам Западу, оказалась в сложном положении должника. Единственный выход, дабы не потерять суверенитет, заключался в том, чтобы продавать то, что наработали геологи – природные ресурсы: нефть, газ, цветные металлы…Россия из державы превращалась в третью страну, торгующей ресурсами.