Леночка Челышева, проводила мужа в Якутск и позвонила Чернышову на работу.

— Гриша? Ну, как у нас дела?

— Да у нас нормально…, а кто это? А-а! Леночка, прости, не узнал.

— Что-то быстро мужчины забывают, как ручки дамам целовали,- ворковала Леночка.

— Да до ваших складов пока доберешься…

— А зачем до складов. Можно и ко мне…, домой. У меня день сегодня особенный!

— Какой?

— Да вот муж мой укатил в Якутск, а я в одиночестве именины справляю сегодня…

— Так гостей надо позвать!

— Вот я и зову тебя, Гриша…

— Ну, это…, это надо подумать,- неуверенно пробормотал Чернышов.

— А что тут думать. Ноги в руки и пошел!

— Без подарка не могу, Леночка…

— Приходи, Гриша. Ты будешь моим подарком,- кокетничала Лена.

— Как-то это все неожиданно, Леночка… Прямо сейчас?

— Прямо сейчас, Гришенька. Давай, я жду!

Чернышов положил трубку. Вернулся к столу. Он собирался завтра утром ехать на подледную рыбалку и колдовал над снастями. Звонок Лены застал его врасплох. Потянулся, посмотрел на часы. Начало восьмого.

«Интересно! А как она узнала, что я на работе?… А-а, не важно, значит как-то узнала…».

Григорий даже в мыслях не держал, что Леночка вот так, сама позвонит ему и без обиняков пригласит посидеть вечерок.

«А что?… Женщина она в теле. Муж валух. Вот и страдает, небось…».

Чернышов пришел в общежитие. Зашел в общежитейский душ в и уже через полчаса рассматривал себя в зеркале, прикрепленном прямо к двери его «одиночки», как называл свою комнату.

«Надо идти! Подумает еще чего-нибудь… А с чем? А-а, была не была. Пошли Григорий, хоть задарма поужинаю, а там… по обстоятельствам».

Но здесь перед глазами возникла его Юлечка. И странно, он только сейчас сравнил ее с замужней женщиной, звавшей его на именины, и был поражен как неказиста показалась ему его возлюбленная. Как слишком уж была жеманна и чопорна. А сегодня вечером просто показала ему на дверь, сказав, что они с девочками идут в гости… Гриша намекнул, что он придет попозже, а она нахмурила свой лобик и погрозила пальчиком, мол, еще что…

«Строит из себя недотрогу какую-то… А здесь такая женщина зовет в гости! Правда, страшновато как-то становиться любовником. Черт, а что это я уже в любовники себя возвел? Может Леночка так просто, пригласила, а там народу полно. А заодно и посмеётся в душе. Мол, Бог знает, что придумал Гришенька… А-а! Была не была…».

Но это уже его толкало плотское чувство. Неотесанный еще в кругу женщин, Григорий, подымаясь по деревянной лестнице многоквартирного дома, слышал, как колотилось сердце, как хотелось немедленно развернуться и бежать в общагу. И ему казалось, что из всех замочных скважин поглядывают сейчас именно в его сторону, а еще хуже, когда он позвонит в ее дверь, а из соседней выйдет кто-нибудь из своих геологов… Но ноги сами несли парня, а руки сами нажимали на звонок.

Пышная Леночка встречала Григория в блистательном цветном халатике. Кокетливо улыбалась, когда Григорий прошел в зал. Там был накрыт небольшой стол. Пахло домашним… Хозяйка усадила за стол гостя, зажгла свечи и погасила свет.

– Вот, Гришенька, хотела с подругами встретить, так у всех то сё, то другое…,– врала Леночка. – Вот решила тебя пригласить. Ну что же ты не наливаешь? Ухаживай за дамой…, давай выпьем за мои именины…

Раскованность Лены и хмель сделали свое дело под бликами бегающих по потолку теней от свеч. Григорий ощущал тепло жаждущей женщины и уже не задавал себе никаких вопросов. Он тонул в ее взгляде.

Лена, истосковавшись по страстности молодого мужчины, брала не доставшееся удовлетворение с мужем, а потом уже черпала авансом – за будущую телесную неудовлетворенность с ним. А когда Григорий под утро уходил от неё, она плакала, чтобы тот не забывал и приходил еще и еще.

— Лучше ты ко мне… Я один живу.

Она горячо прижималась к любовнику и уже смеялась.

— Непременно, как позовешь…

На рыбалке Чернышов дремал около лунки. А Бакунин, таскавший окуней рядом, смеялся:

— Ты, Гриша, словно с бабой всю ночь вожжался! Тебя даже окуни не интересуют. Смотри! Вот опять пошел… какой красавец! – и вытаскивал крупного красноперого большеротика.

Григорий смотал удочку, бросил ее в рюкзак и пошел откровенно досыпать в автобус. Сам про себя думал:

«На какой мне ляд Леночка! Живет и пусть живет с валухом. Мне то что?… Не город – деревня. Как не будешь прятаться – застукают, скандала не оберешься… Нет. Хватит! Надо свою искать… Может все-таки Юля?..».

После Леночки Григорию даже не захотелось больше подходить к Юле, ибо видел в ней не женщину, а ребенка, желающего схватиться за красивую игрушку, да было боязно, почему-то брать…

«Опять же в экспедиции женщин нет кроме тех, к кому подходить уже не хочется, а на любую бросаться тоже мало удовольствия. Правда мужская похоть дает о себе знать… В отпуск ехать что ли? А что? Возьму за три года и махну на юг. Там на пляже и си…ки и задницы – все снаружи. Долго выбирать не придется…».

Леночка доставала Григория звонками или специально ходила в контору. Чернышов пошучивал, но к себе женщину не приглашал. И все-таки, однажды вечером, когда к нему в дверь постучались и, увидев ее, впустил…

К утру, когда она теперь уходила уже от него, понял, что надо что-то делать. И…взял отпуск зимой. Но Леночка, воспылавшая невиданной страстью к Григорию, нашла его и в отпуске. Вслед за похотью у женщины возникло чувство, от которого она уже не могла отделаться. И никто не знает, чего хотела женщина, то ли семейного счастья с законным мужем, то ли блудного удовольствия. Раздвоенность заставляла ее делать одну ошибку за другой. Муж не вытерпел – бросил ее. А когда у нее подруги интересовались, она ли это выгнала мужа или тот ее бросил, смеялась. «Какая разница, кто?».

Но народ в поселке знал все. Кто? Почему? И за что… Невелик был. Потому и новости в нем порхали с легкостью бабочек, летавших то к одному, то другому цветку.