Скачать в виде электронной книги MOBI

Кремовый оттенок неба отразился в чернеющей чаше озера. Его почти стеклянная гладь, похожая на застывшую от первого мороза воду, в отраженном свете июльского утра возвращала изящество гармонии оттенков тонов и полутонов в атмосферу тишины и лености.

Ни звука, ни дуновения ветерка. Откуда-то сверху раскатисто прошла барабанная дробь дятла, и тут же оборвалась у обрывистого берега, на котором в частоколе чахлых лиственниц скрывалось зимовье.

На пороге открытой двери зимовья сидящая фигура старика казалась неподвижной, как сам воздух, как розоватое небо и черная гладь озера.

Старик смотрел на озеро и не видел его. А зрел розоватое утреннее небо в нём, по опыту предвещавшее близкую непогоду, которую скрывали на горизонте отроги горной цепи, едва просматривающиеся сквозь пелену дымки – признак далёкого таёжного пожара.

Тайга горела давно. Иногда дым заполнял всю широченную долину Сунтара. И терпкий запах горелого торфа вызывал у старика приступы астматического кашля. Покрасневшие глаза всматривались в пелену неба неразличимых времён суток и не замечали перемен, которые бы давал надежду на то, что всё это когда-то кончится. В груди наступит облегчение у старика, и он займётся обыденными делами таёжника.

Старик неожиданно встал. Из-под навеса, где в три ряда были сложены чурки заготовленных дров, вышла собака. Потянулась. Зевнула громко, подошла к старику, лизнула руку. Старик потрепал загривок пса, снял под стрехой с торчавшего комеля бревна торбу, перекинул через плечо её ремень и направился к озеру. Тропа скользнула вниз и вывела к почерневшей от времени деревянной лодке из дранья плотно подогнанных досок.

Собака посмотрела в глаза хозяину. Тот махнул рукой и пёс, взвизгнув от удовольствия, что получил разрешение на свободное обследование окрестностей озера, скрылся в прибрежной осоке.

Старик бросил торбу в лодку, оттолкнул веслом утлоё судёнышко и поплыл вдоль озера. Его водную гладь всколыхнуло лёгкое волнение. От него в отражающейся воде розоватое небо пришло в движение. Покачивалось вместе с лодкой, рыбаком, подступившей к самому озеру тайгой.

Впереди лодки берёзовые поплавки сети пришли в движение, задергались и потонули, когда лодка подошла вплотную к сетке. Старик осторожно положил весло, дотянулся до шнура и потянул его, нанизывая на поплавки из берёзовой коры части сетки. В изрядно изорванной снасти торчало несколько крупных рыбин. Старик освобождал запутавшихся сигов осторожно, боясь повредить и без того потрёпанную сеть. Бросал рыбин на дно лодки. Добрав до конца небольшой кусок сети, старик несколькими ударами вёсел направил лодку дальше от берега, снимая по ходу с поплавков куски снасти. Наконец, немного натянув её, встряхнул и отпустил сеть.

Лодка едва покачивалась на чёрной глади озера. Фигура старика и лодки, словно застывшее на полотне художника изображение, слились с тёмной гладью воды и были похожи на призрак нелепости, мозолившей на застывшей её глади, вобравшей в себя сразу и розоватость неба, и черноту бездны озера, и расплывшуюся в дымке салатную зелень тайги. Старик то ли задумался, то ли задремал. Столь неподвижен был его сгорбленный силуэт, похожий на давно застывшую мумию.

Наконец само расплывшееся в пелене дымки солнца выглянуло из-за ближайшей сопки красноватым пятном. На небе яснее обозначились взмученные струи тонко переплетающихся облаков, словно где-то высоко-высоко стеной из-за хребта разворачивался вихрь. И сразу же всё преобразилось. Подул слабый, еле ощутимый ветерок. Всколыхнул рябь озера, и оно, вместо чёрного, стало пепельно-серым. Исчезла розоватость неба, превратившись в плесень, подёрнутую клочковатой поверхностью пришедших в движение облаков, потухла глубина озера.

Старик словно очнулся. Поднял голову. Смуглое от солнца небритое лицо оживилось едва заметной улыбкой, будто бы что-то ему удалось прочесть в небе, адресованное только ему. Медленно приподнялся и встал на дно лодки. Сухая, точно бы высушенная на ветру рыбина линия фигуры старика на горизонте совпала с красноватым расплывшимся пятном солнца. Точно бы размытый нимб осиял его голову. Это длилось мгновение. И то ли старик потерял равновесие, то ли поднявшееся волнение было тому виной, но неожиданно старик взмахнул руками, лодка перевернулась, и он исчез в воде. Словно растворился в волнах озера. Перевёрнутая лодка медленно уходила к противоположному берегу, пока не прибилась к нему.

Неожиданно где-то зарокотал гром. Мелкий дождь испещрил волнующуюся поверхность озера. Капли солдатиками выскакивали из воды, словно бы выглядывая, дабы разобраться в происходящем. Но дождь усилился и уже стеной и с ветром погнался за уплывающими вниз по долине реки клочьями не то тумана, не то приглушённой гари.

Лил долго. Но прекратился так же неожиданно, как и начался. Волнение озера улеглось. Чернь его зеркала оттенялась с новой силой на фоне просветлённого неба. Тлевшие где-то далеко за хребтами пожары, видимо, погасли. Умытая и сочная зелень тайги отдыхала. И на фоне умиротворенности стихии природы пространство разорвал жуткий и пронзительный одинокий вой собаки. Он взлетал к небу, эхом отдавался вдали и возвращался.

Потом собака бегала вкруговую озера долго в надежде отыскать след хозяина. Но следа, выходящего из озера, не было.

Обессиленное животное вернулось к зимовью, положило морду на порог пристанища исчезнувшего хозяина, задремало. Оживившийся комар после дождя облепил морду собаки, её брови, лапы. Но она, видимо, ничего не чувствовала. То ли заснула, то ли уже догоняла своего хозяина.

Сунтар, 2009